Евгений ЖОВТИС: «Постановление КС ставит под сомнение основные права и свободы граждан»

На минувшей неделе Конституционный Совет вынес постановление в ответ на обращение 29 депутатов парла­мента, просивших КС растолковать ряд статей действую­щего законодательства, дабы можно было выяснить, име­ют ли право подсудимые шаныраковцы на рассмотрение их дела в суде присяжных. Постановление оказалось на­столько противоречивым, что мы невольно задались воп­росом, как же его следует понимать?

Вот что сказал редакции в от­вет на этот вопрос директор Ка­захстанского Международного бюро по правам человека и со­блюдению законности Евгений ЖОВТИС:
– Согласно Закону «О суде при­сяжных заседателей в РК», кото­рый был введен в действие с 1 января 2007 года, граждане Ка­захстана, обвиняемые в совер­шении определенных преступле­ний, имеют право на то, чтобы их судил суд с участием присяжных заседателей. И, как гласит ста­тья 77 Конституции нашей стра­ны, никому не может быть изме­нена подсудность, установлен­ная законом, без его согласия.
– Если ваше дело подпадает под подсудность суда присяж­ных, значит, вас должен судить суд присяжных, – продолжает Евгений ЖОВТИС. – Но для этого вы, согласно УПК, должны хода­тайствовать о том по заверше­нии следствия, когда следова­тель знакомит вас с материала­ми дела и разъясняет, что вы имеете право на рассмотрение вашего дела судом присяжных. И вы можете либо подать хода­тайство, либо отказаться от суда присяжных.
Однако в случае с шаныраковцами следователь обвиняемым такого вопроса не задал, по­скольку следствие завершилось в декабре – до вступления закона в силу. Но до начала главного судебного разбирательства, на первом же судебном заседании, которое состоялось уже в янва­ре 2007 года, г-н Едигеев высту­пает с ходатайством о передаче его дела суду присяжных, пото­му что с 1 января он имеет на это право. Суд же ему отказывает, ссылаясь на то, что он не ходатайствовал об этом по заверше­нии следствия. И тогда появля­ется обращение депутатов в Конституционный Совет.

В этом обращении следует от­метить три ключевых вопроса. Первый из них: является ли суд присяжных формой судопроиз­водства, которая имеет свою подсудность? На этот вопрос Конституционный Совет ответил утвердительно.
Второй вопрос: можно ли су­дить человека судом, с подсуд­ностью которого он не согласен, имея права на другую подсуд­ность? Ответ следует из Консти­туции – нельзя! Однако Конститу­ционный Совет по существу это­го вопроса не отвечает!

В поста­новлении КС сказано, что нару­шением было бы, если бы г-ну Едигееву было отказано в суде присяжных, но ему не отказали, а он сам нарушил порядок подачи ходатайства о передаче его дела в суд присяжных. То есть ему не отказали, потому что он не попросил, но он-то не попросил, потому что в декабре 2006 года Закон «О суде присяжных заседателей» еще не действовал, и ему не предложили ходатай­ствовать о суде присяжных!
Таким образом, возникла не­кая коллизия. Сложилась, что называется, переходная ситуа­ция, когда дело поступило в суд в декабре, а рассматриваться на­чало в январе. А что было бы, если бы следователь сам мог определять, когда он передаст дело в суд? К примеру, он мог бы передать его 29 декабря 2006 года, не сообщив при этом обвиняемому о его праве на суд присяжных, либо мог передать 2 января 2007 года, уже предло­жив обвиняемому обратиться с ходатайством об изменении под­судности. Но разве решение та­кого вопроса должно зависеть от следователя?

Подобная ситуация сложи­лась из-за того, что законода­тель, принимая закон о суде при­сяжных, не предусмотрел, что такие коллизии возможны, и не внес в закон положения о пере­ходном периоде.
И, наконец, третий ключевой вопрос обращения депутатов: если так сложилось, что обвиня­емый не мог обратиться с хода­тайством о рассмотрении его дела судом присяжных по завер­шении следствия, так как закон в то время не действовал, но обра­тился сейчас, что должен делать в этой ситуации суд? Может ли суд непосредственно применять норму Конституции о том, что никому не может быть изменена подсудность, установленная за­коном, и решить этот вопрос са­мостоятельно, без всякого обра­щения к УПК? То есть просто по Конституции, поскольку это за­кон прямого действия, имеющий высшую юридическую силу?
Я думаю, ответ очевиден. У суда было три варианта реше­ния: а) вернуть дело на доследо­вание, чтобы следователь дал возможность обвиняемому сде­лать ходатайство; б) самостоя­тельно передать дело в суд при­сяжных, поскольку закон гласит, что если суд установит, что дело должно рассматриваться по другой подсудности, он дол­жен, спросив согласия у обвиняе­мого, передать дело по надле­жащей подсудности; в) если суд сомневается в том, какое реше­ние должен принять, он должен сам обратиться в Конституцион­ный Совет. Но суд ничего этого не сделал.
А вот как ответил на этот тре­тий вопрос депутатов Конститу­ционный Совет. Да, говорит КС, суд применяет Конституцию не­посредственно, но только в том случае, когда в Конституции не сказано, что порядок исполнения этой нормы предусмотрен соот­ветствующим законом. Но ведь в Конституции, в статье 77, гласящей, что никому не может быть изменена подсудность, нет никаких ссылок на закон?!
И далее в постановлении КС почти на полутора страницах идут рассуждения о том, что не­правильно, когда в законе не предусмотрено обращение под­судимого о суде присяжных на стадии судебного разбирательства. И это нужно исправить, пи­шет Конституционный Совет. Но позвольте! Ведь тем самым Кон­ституционный Совет подтверж­дает императив, приоритет кон­ституционной нормы о том, что никому не может быть изменена подсудность без его согласия. И пусть человек не успел обратить­ся с ходатайством на стадии следствия, но он может обра­щаться с этим вопросом в суд, потому что он имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных!

Понимаете, что получается?! Конституционный Совет обнару­живает, что одна из норм закона неконституционна, но не может ничего сказать об этом. Ну и пусть, дескать, неконституцион­на! В обращении депутатов не спрашивается же, конституцио­нен ли закон о суде присяжных!
Это нонсенс! Настолько фор­мальное понимание полномочий Конституционного Совета про­сто трудно себе представить. И это орган конституционного надзора, который должен пред­принимать определенные меры по защите Конституции, обнару­жив в законе неконституционные нормы!
Для меня нет никаких сомне­ний в том, что подобное поста­новление КС ставит под сомне­ние права и свободы, закреплен­ные в Конституции РК. Он ставит норму закона выше Конституции. Конституционный Совет своим постановлением лишил человека его конституционного права, встав, к моему глубочайшему удивлению, на сторону закона, а не Конституции. И в результате человека судят по подсудности, с которой он не согласен, что является грубейшим нарушени­ем Конституции.

Галина ДЫРДИНА
«Республика», 27.04.2007

«Шанырак — восстание бездомных».
Глава 2. «Господа присяжные заседатели»